Информационный портал Судогдского района
¦ Главная žГазетные материалы Q
Лесная рубрика
‡ Спорт и туризм G
История района ´Судогда на картах и
фотографиях , Почтовый ящик
GИстория Судогодского
района
По земле Судогодской
Покидаем Владимир, направляемся по шоссейной дороге в
сторону Мурома, въезжаем на территорию Судогодского
района. Неприветливо встречает нас мрачный заболоченный лес при выезде из черты
города. Неприветливы и названия, которые видим мы на карте, удивляют они своей
странной тематикой и определенным цветом, так часто упоминающимся в местных
названиях — Бараки, Красное Эхо, Красная Горбатка... И редко, очень редко, проезжая через судогодский район, увидим мы контуры святых храмов...
А что же было раньше? Статистика говорит, что раньше на территории
Судогодского уезда было 45 святых
храмов и 50 часовен и стояли часовни почти в каждой деревне. После
страшных гонений 20–30-х годов на территории района осталось всего три
действующие церкви и не осталось ни одной часовни. В этот же период в уезде были
осуществлены массовые репрессии церковнослужителей: всего известно о 51-м
пострадавшем, из которых шестеро, по имеющимся данным, были приговорены к
расстрелу. И невозможно, никак невозможно поверить в то, что все
эти сосланные, посаженные и расстрелянные были злостными неплательщиками
налогов или плели во владимирской сельской глубинке коварные сети антисоветских
заговоров.
Вот лишь одна история. Весной 1933 года в доме настоятеля Екатерининского
собора в городе Судогде, протоиерея Василия Чернобровцева, был учинен обыск — искали золото. Никакого
золота не нашли, но пожилого священника вместе с супругой
тем не менее арестовали и заключили в Судогодской
тюрьме. Матушку вскоре выпустили, а о. Василия поместили в одну камеру с
уголовниками, которые избили его до полусмерти. Тюремный врач, осмотрев его,
предупредил власти, что старик-священник может вот-вот умереть от побоев.
Начальство, опасаясь скандала, решило отпустить батюшку домой. Дома с постели
он уже не встал и скончался через две недели после возвращения. По распоряжению
властей, под страхом снятия с работы, лицам мужского пола было запрещено
участие в похоронах, поэтому могилу под покровом ночи копали матушка и
кладбищенский сторож. А потом несли батюшку с пением «Святый
Боже» до могилы судогодские прихожанки...
* * *
Течет, течет по Владимирской земле река Судогда;
«Судогда» в переводе означает «чистая вода». Чисты ее
воды и быстры, и впадает в нее с левой стороны другая речка — Войминьга, тоже чистая, прозрачная, напоминающая людям о
чистоте, красоте, о том, каков Тот, Кто создал эти
речки и вообще все видимое...
Возвращаясь из Казанского похода, двигался по Войминьге
и по Судогде грозный царь Иоанн Васильевич и повелел
поставить по берегам этих рек три храма — все три во имя Преображения Господня.
Так и стоят они, один за другим, до сих пор — три Спаса и три погоста вместе с
ними: Спас-Беседы,
Спас-Чамерево
и Спас-Купалище.
Предания говорят, что были эти храмы когда-то украшены удивительно, отличались
благолепием и богатством, и прихожан при них раньше было очень много. И были
эти три погоста узлами жизни, стягивающими к себе верующих жителей из окрестных
деревенек, многих и многих.
Но... времена меняются. Из всех трех храмов после ужасов
20–30-х годов уцелел лишь Спас-Беседы, чудом сохранившийся во время лихолетья гонений. Спас-Купалище был разорен, а места вокруг запустели, совсем
одичали, так что не только зимой, и летом-то добраться сюда целая проблема, и
лишь сохранившееся огромное здание храма, его мощные стены напоминают о былом
величии места, где прославлялось имя Всевышнего. Священник храма в Спас-Чамерево принял насильственную смерть от рук
гонителей: скончался в изгнании в 30-х годах. Тогда же храм был закрыт,
постепенно разворовывался, а в послевоенные годы началось его разрушение:
увозили кирпич. Была в Спас-Чамереве и чудотворная
икона Божией Матери Владимирская, чтимая местно, но
куда она пропала в годы гонений — никто не может вспомнить.
Сменилось время — сменились и люди. И на смену коренным
жителям, для многих из которых слово «Бог» неразрывно было связано со словом
«жизнь», пришли другие. Был организован совхоз — поселение «нового типа» —
практически для всех желающих жить в захолустье в бетонных одноэтажных домиках.
И потянулся сюда люд самый разный: и после заключения, и вообще всякий, из тех,
кто не нашел себе места в жизни. А в 90-х годах стали приезжать беженцы — и не
только русские, но и немцы, и греки, и татары, и цыгане, и метисы. И стало Спас-Чамерево обиталищем, напоминающим известный
подмосковный сто первый километр, а по причине упадка нравов — притчей во
языцех у местных жителей в окрестных коренных деревеньках.
Но что-то теплилось, что-то особое еще жило в этом сельце и в
этом Преображенском храме, стоящем на берегу Войминьги.
Помнили, помнили жители, как в 50-х годах прибежал в село перепуганный мужчина,
вывозивший кирпич из храма, и заявил всем о явлении ему наяву в храме его
скончавшейся матери, строго запретившей ему обворовывать храм. И еще помнили
про источник (святого благоверного князя Александра Невского) совсем рядом с храмом, вода из которого нередко приносила облегчение в
лютых предсмертных страданиях.
Что-то теплилось... Теплилось, несмотря на разграбленный,
обезображенный храм, теплилось, несмотря на беспредел чамеревской жизни, ставший нормой. Может, потому, что
последний батюшка, служивший здесь — новомученик...
Когда в начале 90-х годов стали открывать храмы, одна из
местных жительниц обратилась к владыке Евлогию,
архиепископу Владимирскому и Суздальскому, с просьбой о помощи по
восстановлению храма. На просьбу откликнулись, и началась трудная и долгая
работа, таким тяжким бременем легшая на плечи этой далеко не молодой и не
отличающейся крепким здоровьем женщины (ставшей впоследствии старостой храма),
прошедшей тяжкими фронтовыми дорогами Россию, Белоруссию и Литву.
Постепенно храм, а точнее, его небольшой левый придел в честь
иконы Божией Матери Владимирской, стал
восстанавливаться. Но не просто, с трудом: нет денег ни на краску, ни на крышу,
ни на дом для священника, ни на зарплату ему. Место былой славы Божией — почти в запустении. Стоит красавец храм, но многие
ли входят туда? Редко приходят в него немногочисленные прихожане, несмотря на то что вокруг живет немало народу. Иные, иные стихии вокруг!
Несколько лет тому назад был я назначен псаломщиком в Чамеревский
храм и получил в епархии благословение на проведение в нем служб «мирским
чином» (то есть: часы, изобразительные и все, что позволяется без батюшки) и на
ведение занятий в воскресной школе. И стали мы петь и читать без батюшки, и
стали вести занятия в воскресной школе. Для кого?
Их было немного — человек десять. Совсем разных
и по возрасту, и по интересам. Но что-то объединяло. Что? Многие приходили
посидеть, побалагурить, попить чайку с конфеткой, просто провести время, тем
более что многим просто по-человечески дома поговорить не с кем, — таково Чамерево. Вряд ли многих серьезно интересовала вера. И
крестное знамение наложили здесь на себя многие в первый раз — и увидели вскоре
некоторые из них его силу... Как-то летом трое из них пошли в жаркий день в
лес, и попить с собою припасли — взяли бутылку с водой. Да вот беда: вода от
жары испортилась. Тогда вспомнили, что говорил на уроке в воскресной школе дядя
Коля, псаломщик, о крестном знамении и решили попробовать, перекрестили
бутылку, и получилось: вода стала пригодной для питья. Это видели все...
В какие бы нравственные дебри ни зашел человек, как глубоко и
безвозвратно, по нашим представлениям, ни запутался в сетях греха, как бы ни
изранена, ни обезображена была его душа грехом, — Бог ищет такого человека,
ищет для новой жизни.
Однажды осенью, перед началом занятий в воскресной школе, проходивших прямо в
храме, один из учеников спросил меня: «Дядя Коля, чем это пахнет?» Выяснилось,
что благоухает маленькая картонная икона Божией
Матери Иверская, покрытая слоем прозрачной пленки,
лежащая на аналое. Дети есть дети. Они стали исследовать и другие иконы,
стоявшие на столах, я не стал им запрещать, и они нашли еще две иконы, от
которых исходило явное для всех благоухание: Казанскую икону Божией Матери и икону мученицы Надежды. Все иконы — самые
простые, из картона. Каждый раз перед занятием в воскресной школе мы
прикладывались к ним. Всегда благоухала хотя бы одна из трех. Впрочем,
Казанская икона Божией Матери благоухала всякий раз,
когда в храме совершалось богослужение, и все это продолжалось непрерывно около
четырех месяцев. Все могли подойти, приложиться и убедиться.
Однажды я услышал при этом такой вопрос: «Дядя Коля, а
почему, когда перекрестишься, то начинает сильнее пахнуть?» В самом вопросе дан
и ответ… Спас-Чамеревский храм — сельский, а это
значит, что на буднях служб, как правило, нет. И вся приходская жизнь — в
основном по воскресеньям, а в течение всей недели храм закрыт.
Ранней осенью легкий снежок выпал и не растаял, выпал в
воскресенье, и до следующего воскресенья, если его немного, можно точно
определить, входил ли кто в храм на неделе или нет... Следов на снегу не было,
открыли дверь, а от иконы благоухание такое же, как и было, не ослабевает... По
благословению епархиального начальства, носили мы благоухающую Казанскую икону Божией Матери и по окрестным деревням, пели молебны; в иной
деревне не было благоухания, в другой — оно появлялось
вновь.
Если вы поедете из Москвы в Дивеево на автомашине по Муромской дороге, загляните в Чамерево: ехать всего минут десять от города Судогды по хорошей асфальтированной дороге; попросите,
чтобы вам открыли храм, приложитесь к иконам, попросите показать вам те иконы,
которые благоухали; не исключено, что и вас Господь сподобит милости — милости,
призывающей к свету из тьмы; да водицы из источника испейте: он тут же,
под горой.
* * *
Продолжая ехать от Судогды в
сторону Мурома, попадаем в село Мошок. Здесь в храме Успения Пресвятой
Богородицы под спудом покоятся мощи святого праведного Саввы Мошокского — местночтимого
Владимирского святого. Из древних источников нам известно
лишь то, что этот святой, живший в XVI веке, принадлежал к белому духовенству,
был иереем и прославился праведной жизнью в миру; в «Иконописном подлиннике» он
именуется «новым чудотворцем». Его память чтится местно — 5 декабря
старого стиля. В Успенском храме находились когда-то и две местно почитаемые
иконы Пресвятой Богородицы: Казанская — один из первых списков со знаменитой
иконы из Казани, привезенный князем Иваном Михайловичем Воротынским, сыном
известного русского полководца XVI века, князя Михаила Ивановича Воротынского,
героя Казанского похода, а также Боголюбская,
написанная по обету жителей села Мошок, после чего в
селе прекратилась холера.
Если проехать от села Мошок восемь
километров к югу по дороге на Кондряево до села Гладышево, то совсем рядом с этим
селом мы можем увидеть старый погост (раньше его называли погост Спас-Сарники)
и на нем полуразрушенный деревянный храм Преображения Господня. С этим местом
была связана жизнь двух местночтимых Владимирских
преподобных чудотворцев — преподобного Прохора-пустынника и священноинока
Вассиана. О преподобном Прохоре мы знаем, что он
сначала подвизался в малоизвестной тогда обители, которую впоследствии стали
называть Прохоровой пустынью, и был известен своими пустынными подвигами.
Князь Иван Михайлович Воротынский, отцу которого царь Иоанн Васильевич Грозный
пожаловал окрестные места после успешного Казанского похода, желая создать у
себя в новой вотчине монастырь, пригласил преподобного Прохора настоятельствовать. После кончины преподобного Прохора его
место заступил другой подвижник — священноинок Вассиан. Известно, что мощи обоих святых настоятелей
монастыря почивают на его территории.
После того как род князей Воротынских пресекся, монастырь был
закрыт, а на его месте остался погост; монастырский же храм был превращен в приходской. Несмотря на то что, с тех пор как в этих
местах подвизались преподобные Прохор
и Вассиан, прошли века, местные жители продолжают
хранить память о святости этого места. Сохранилось, в частности, местное
предание о том, что в прошлом столетье в часовне, которая когда-то находилась
на погосте, однажды сами собой вспыхнули свечи... Жителями
Владимирской земли почитается не только вторая Прохорова пустынь (так еще
называют погост Спас-Сарники), но и место первой
Прохоровой пустыни, к которому проще попасть из самой Судогды
через Алферово и село Заястребье,
до которого идет хорошая автомобильная дорога и от которого — примерно 4 км —
проселочная, через лес. Пройдя по ней, мы можем очутиться на безлюдной
лесной поляне, на том месте, где когда-то стоял древний монастырь. Почти ничего
здесь не напоминает о былой обители (остались лишь валы от плотины через реку
Ястреб и ямы на местах бывших монастырских построек), но что-то влечет сюда
сердце богомольца. Известно, в частности, что это место любил посещать для
молитвы известный иерарх XX века, архиепископ Владимирский и Суздальский Онисим (Фестинатов). Осенью 1998
года, по благословению архиепископа Владимирского и Суздальского Евлогия, на месте первой Прохоровой пустыни был установлен
памятный поклонный крест. Память преподобных Прохора и
Вассиана чтится местно — 8 июля по старому стилю.
Глава из книги Николая Колчуринского "Дорога к
святыне, из Москвы в Дивеево". C сайта www.sudogda.ru